Из области на окраину столицы переезжала младшая дочь Екатерины Васильевны и Мирона Ниловича Яблонских. Они оформили дарственную на дом и сад двум своим дочерям. Каждой из дочек безвозмездно причиталось по половине нажитого за 85 -летнюю жизнь и 65 -летнее супружество Мирона Ниловича и Екатерины Васильевны.
Хотели детям угодить при жизни. Они были ещё крепкие старики, обслуживали себя сами и не нуждались в уходе.По праздникам, когда за круглым большим дубовым столом, доставшимся им ещё от родителей, на застеклённой верхней веранде собирались все дети и внуки было весело. Правда, внуки, достигшие тридцатилетнего с хвостиком возраста не спешили создавать семью, поэтому правнуков у Екатерины и Мирона не было.
Они изредка охали, журили своих потомков за это, иногда бросали вслед:»Где Вам понять», — и замолкали оба. А потом, словно бы спохватившись, с тоской и особенной грустью в младенческих глазах, шепча добавляли:»… наше поколение».
Верочка, младшая доченька, преподавала в родном лицее, бывшей математической школе, алгебру, геометрию и физику в старших классах.
А теперь Вера Мироновна стала директором. Всегда была по-мальчишечки смышлёной и быстрореагирующей. Никогда ничего не боялась и никто для неё авторитетом не являлся. Предмет знала. Про таких говорили «на лету схватывает». Университет закончила с «красным дипломом». Рано вышла замуж. К двадцати годам оформила развод и через три дня родила себе сыночка. Экзамены ходила сдавать с ребёнком на руках, оставляла его то на вахтёршу, то на сокурсников.Или и того проще — на широком подоконнике, пока ребёнок спал.
Но однажды, грудничок проснулся и закричал, да так, что услышала экзаменационная комиссия. После чего Верочке никогда не грозил «неуд». Все понимали и охотно шли на уступки. В конце концов пришлось отвезти Вадимчика к родителям на воспитание.
Вера Мироновна всегда считала, что в жизни всего добилась сама и лучше других знает как жить правильно. Вот и сейчас она твёрдо решила избавиться от почти вековой яблони, что росла по середине участка и загораживала вид на правое крыло большого дома, для чего и пригласила мужичков-соседей.
«Цена работы — всего ничего — две бутылки водки» — бросила Вера Мироновна на ходу сестре Марине, мне она едва кивнула, как ,впрочем, и я ей. Вере не терпелось закончить побыстрее евроремонт и облагородить дизайном участок, пригласив коллег на новоселье.
Екатерина и Мирон сидели молча, не двигались, взирали на все перемены со стороны. Железная пара наблюдала рождение первой весны нового века из нового тысячелетия, а из дальнего конца своего цветущего сада в двадцать четыре сотки на старой, несколько потрескавшейся от десятилетий, но вполне крепкой скамейке, — это было сделать удобнее всего. Когда-то тут были детские качели… Когда-то Мирон привёл свою робкую и хрупкую Катю знакомиться в дом к родителям…
Тогда верилось в светлую и счастливую жизнь без нужды. До войны в их семье детей не было. Мирон вернулся в сорок пятом с Победой целым и невредимым. А к пятидесятым друг за другом пошли рождаться дети, все четверо сероглазые. Два сына и две дочки. Старший живёт на северах и приезжает редко, до сих пор в холостяках ходит, зато хвастается, что его подпись на документах больших денег стоит. Младшему сыну ничего не надо, мечется до сих пор, ищет чего-то, крепко выпивает. Дочки тоже разными выросли. Одна гуманитарий и женщина-женщина, а другая — с мужским характером и темпераментом.
Пень от яблони оказался идеально круглым, двухметровым в диаметре. Кольца яблони превратились для меня в диковинную спираль, — всё поплыло перед глазами, стало не по себе: «Только живая яблонька была и цвела»…
— Из этого пня красивый стол получится! Я уже всё продумала. — утвердительно сказала Вера. — И вот эти яблоньки-самосевы вокруг спилю. Очищу площадку! Будет современная беседка, зона для барбекю.
… К Троице Екатерины Васильевны и Мирона Ниловича не стало, ушли старики друг за другом с разницей в три дня.
Свежие комментарии